да это просто нечто))) Однажды Иван Петрович пришёл домой и застал супругу свою, Марию Аркадьевну, сидящей на диване с посторонним мужчиной. Случилось неловкое молчание, во время чего Иван Петрович гневно наливался кровью, а супруга его бледнела и беспомощно косилась на своего спутника. Последний, отведя глаза, начал старательно изучать узор на паласе.
Иван Петрович, сделав два великанских шага, очутился перед злополучной парой и нацелил на жену узловатый указательный палец:
— Что это, Мария Аркадьевна, блядь, такое?! — И указательный палец переместился с жены на сникшего кавалера. — Как прикажете понимать эту всю хуйню, голубушка?!
Мария Аркадьевна прижала к груди пухлые руки и сдавленно проворковала:
— Иван Петрович, это совсем не то, что вы думаете…
— Да вы меня каждый день уверяете, что я не то думаю! Что сегодня, что вчера, что третьего дня… Полно уже макароны на уши вешать! Я вам, Мария Аркадьевна, сука, не обещал ли, что на пару с ним кровью умоетесь? Не обещал ли?! Кто этот прохвост подле вас?!
Жена сверкала полными слёз очами, но Иван Петрович был неумолим, как Саваоф; а его указательный палец торчал грозным орудием обвинения.
— Я последний раз вас спрашиваю: кто этот господин?!?
— Любовник мой, — неуверенно промямлила супруга; но Иван Петрович страшно рассмеялся:
— Это – любовник?? И что же вы с ним на диване делали, пока меня не было – лимонад распивали?
Мария Аркадьевна покраснела и скосила глаза на кофейный столик, где действительно стояла наполовину пустая бутыль лимонада «Садко».
— И как же это вы, — продолжал греметь Иван Петрович, — прелюбодействовали, не снимая одежды, да?! Зачем же вы меня, блядь, дурачком выставляете.. А ну, господин хороший – оторвите-ка жопу от дивана!
Хороший господин вздрогнул и впервые оторвался от изучения ковра; но, поглядев в страшные глаза разгневанного мужа, пал духом и втянул голову в плечи. Через миг цепкие руки сгребли его и силой поставили на ноги. Иван Петрович принялся трясти свою жертву, пока из-под пиджака у того не посыпались тонкие разноцветные брошюры.
— А что это тут у нас такое? — издевательски крикнул муж и подхватил с пола брошюру, — сторожевая, блядь, башня?! Евангелисты, блядь, ёбанные, да? Пока законный муж горбатится на работе – вы тут сектантские книжонки мусолите, суки?
С этими словами Иван Петрович бросился в опочивальню; а уже через два мига вновь оказался на прежнем месте со старинным чугунным утюгом в правой руке. По-плотницки эхнув, он обрушил утюг на голову жене, да так, что та рухнула как подкошенная.
Затем он обратил зловещий взгляд на хозяина брошюр:
— Что, сударь мой, оробели? Ваша очередь.
— Бог един; а Христос посланник Его.. — вымолвил одеревеневший гость.
— Неподходящий момент для обсуждения догмата святой Троицы, — заметил Иван Петрович, замахнувшись карающим утюгом, — Вам бы лучше о себе, грешном, подумать!
И с этими словами он ударил соперника в темя с такой силой, что череп у того треснул, и от кровяного давления выпал правый глаз, беспомощно повиснув на дрожащих розовых жилках. От такого оба замерли: Иван Петрович астматически дышал, глядя на свою жертву, а та, полуприсев, шарила в пространстве вытянутыми руками.
— Если вы ищете выход, — сказал пришедший в себя муж, — то вам вот сюда! — и указал на дверь.
А так как жертва медлила, то он бесцеремонно взял её за выпавший глаз и потянул в сторону двери; ведомый отчаянно ухватился за его руку и засеменил к выходу.
— А ведь я, — говорил между тем Иван Петрович, — ведь я по-доброму предупреждал Марию Аркадьевну, чтобы этой гадости в нашем доме не было! Предупреждал же. И вот что вы с ней наделали – полюбуйтесь! — с этими словами он направил захваченное глазное яблоко в сторону дивана, подле которого лежала затихшая супруга. И снова поволок гостя к выходу.
— Вас, простите, как величать? — спохватился Иван Петрович, когда они уже стояли в дверях. Ответом ему было утробное клокотанье, от чего Иван Петрович снова рассердился и, вытолкнув невежу в парадное, захлопнул за ним дверь. Тут он обнаружил, что в сердцах оторвал собеседнику глаз; вновь открыв дверь, он запустил глазным яблоком вдогонку его владельцу. Потом вернулся в залу, сел на диван подле распростёртого тела жены. И стал ждать.
Ровно через десять минут послышался многоголосый шум и шаги на лестнице. Затем случился стук в двери и резкий голос потребовал немедленно их отворить. Первым вошёл полицмейстер; за ним двое врачей с казёнными саквояжами и господин из мэрии, облачённый в гражданское. За ними, не решаясь войти в комнату, столпились соседи и глазели то на хозяина жилища, то на тело его супруги. Один из докторов присел на корточки и взялся за вялое запястье Марии Аркадьевны.
— Ну что? — спросил его коллега.
— Пульса нет. Умерла совсем недавно, — тут он залез рукою ей за шиворот и добавил, — Тёплая ещё.
После этого все замолчали, глядя то друг на друга, то на Ивана Петровича.
— Ну?... — не выдержал наконец тот, — И что дальше? Будете брать?
— Взять-то оно конечно можно, — неторопливо сказал полицмейстер, тучный мужчина в усах, — тем более что ещё тёплая.. Я возьму 4 фунта. Вырезки. Почём вырезка-то?
— Для вас – по девять с полтиной, — ответил Иван Петрович без особой приязни, — возьмёте больше – уступлю..
— Я бы тоже вырезки взял, — вмешался один из врачей, — а эдак вы нам ничего не оставите!
Полицмейстер сурово поглядел на него и сказал:
— Четыре!
Иван Петрович сноровисто перекатил Марию Аркадьевну на просторную клеёнку и взялся за большой разделочный нож. Он не вскрывал ей живота. Он просто срезал мякоть и аккуратно клал её в большую эмалированную миску, а затем и на весы. Посетители, по чину разбирая парное мясо, понемногу расходились. Через час Иван Петрович остался совсем один. Бывшая Мария Аркадьевна лежала на клеёнке, словно разделанная эскимосами туша кита.
— Ну вот, — неизвестно кому сказал Иван Петрович и начал закуривать папиросу.
На улице стало совсем темно. Где-то плакал ребёнок. За стеною соседи возились с патефоном. Где-то очень далеко, в районе железнодорожной станции, хрипло завыла собака. #паста #lm
